Неточные совпадения
Все мнения
оказались противными моему. Все чиновники говорили о ненадежности войск, о неверности удачи, об осторожности и тому подобном. Все полагали, что благоразумнее оставаться под прикрытием пушек, за крепкой каменной
стеною, нежели
на открытом поле испытывать счастие оружия. Наконец генерал, выслушав все мнения, вытряхнул пепел из трубки и произнес следующую речь...
— Но вот
оказалось достаточно умереть Толстому, чтоб она снова полезла
на стену.
Дом
оказался кумирней, но идола не было, а только жертвенник с китайскими надписями
на стенах и столбах да бедная домашняя утварь.
Когда Нехлюдов вернулся вслед за Катюшей в мужскую камеру, там все были в волнении. Набатов, везде ходивший, со всеми входивший в сношения, всё наблюдавший, принес поразившее всех известие. Известие состояло в том, что он
на стене нашел записку, написанную революционером Петлиным, приговоренным к каторжным работам. Все полагали, что Петлин уже давно
на Каре, и вдруг
оказывалось, что он только недавно прошел по этому же пути один с уголовными.
Но старшие и опытнейшие из братии стояли
на своем, рассуждая, что «кто искренно вошел в эти
стены, чтобы спастись, для тех все эти послушания и подвиги
окажутся несомненно спасительными и принесут им великую пользу; кто же, напротив, тяготится и ропщет, тот все равно как бы и не инок и напрасно только пришел в монастырь, такому место в миру.
Действительно, скоро опять стали попадаться деревья, оголенные от коры (я уже знал, что это значит), а в 200 м от них
на самом берегу реки среди небольшой полянки стояла зверовая фанза. Это была небольшая постройка с глинобитными
стенами, крытая корьем. Она
оказалась пустой. Это можно было заключить из того, что вход в нее был приперт колом снаружи. Около фанзы находился маленький огородик, изрытый дикими свиньями, и слева — небольшая деревянная кумирня, обращенная как всегда лицом к югу.
Разломали все хлевушки и сарайчики, очистили от грязи дом, построенный Голицыным, где прежде резали кур и был склад всякой завали, и выявились
на стенах, после отбитой штукатурки, пояски, карнизы и прочие украшения, художественно высеченные из кирпича, а когда выбросили из подвала зловонные бочки с сельдями и уничтожили заведение, где эти сельди коптились, то под полом
оказались еще беломраморные покои. Никто из москвичей и не подозревал, что эта «коптильня» в беломраморных палатах.
Галактиона удивило, что вся компания, пившая чай в думе, была уже здесь — и двое Ивановых, и трое Поповых, и Полуянов, и старичок с утиным носом, и доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но
оказалось, что никаких именин нет. Просто так, приехали — и делу конец. В большой столовой во всю
стену был поставлен громадный стол, а
на нем десятки бутылок и десятки тарелок с закусками, — у хозяина был собственный ренсковый погреб и бакалейная торговля.
Когда они вышли в переднюю,
оказалось, что столь срамимые плисовые сапоги принадлежали Катишь, и никто из лакеев не хотел даже нагнуться и подать их ей, так что она сама поспешила, отвернувшись к
стене, кое-как натянуть их
на ногу.
Потом кровь
оказалась не только
на стенах, но и
на потолке.
Однако тотчас же, вымыв руки, сел учиться. Провел
на листе все горизонтальные, сверил — хорошо! Хотя три
оказались лишними. Провел все вертикальные и с изумлением увидал, что лицо дома нелепо исказилось: окна перебрались
на места простенков, а одно, выехав за
стену, висело в воздухе, по соседству с домом. Парадное крыльцо тоже поднялось
на воздух до высоты второго этажа, карниз очутился посредине крыши, слуховое окно —
на трубе.
Она погрузила лицо в руки и сидела так, склонив голову, причем я заметил, что она, разведя пальцы, высматривает из-за них с задумчивым, невеселым вниманием. Отняв руки от лица,
на котором заиграла ее неподражаемая улыбка, Дэзи поведала свои приключения.
Оказалось, что Тоббоган пристал к толпе игроков, окружающих рулетку, под навесом, у какой-то
стены.
Подойдя к двери, я услышал шум драки. Действительно, шло побоище. Как
оказалось после, пятеро базарных торговцев и соборных певчих избивали пятерых актеров, и победа была
на стороне первых. Прислуга и хозяин сочувствовали актерам, но боялись подступиться к буйствующим. Особенно пугал их огромного роста косматый буян, оравший неистовым басом. Я увидел тот момент свалки, когда этот верзила схватил за горло прижатого к
стене юношу, замахнулся над ним кулаком и орал: «Убью щенка!»
Бревенчатые
стены штольни и потолок стали теряться, контуры стушевались, и мы
оказались снова в темноте. Мне показалось, что свеча моего проводника потухла, — но я ошибался. Он обернулся ко мне, и я увидел крохотное пламя, лениво обвивавшее фитиль. Справа и слева
на пространстве немного более двух протянутых рук частым палисадом стояли бревна, подпиравшие верхние балки потолка. Между ними сквозили острые камни стенки туннеля. Они были покрыты какой-то липкой слизью.
Кабинет этот
оказался большой комнатой, неоштукатуренной и почти пустой; по
стенам,
на неровно вбитых гвоздях, висели две нагайки, трехугольная порыжелая шляпа, одноствольное ружье, сабля, какой-то странный хомут с бляхами и картина, изображающая горящую свечу под ветрами; в одном углу стоял деревянный диван, покрытый пестрым ковром. Сотни мух густо жужжали под потолком; впрочем, в комнате было прохладно; только очень сильно разило тем особенным лесным запахом, который всюду сопровождал Мартына Петровича.
Перед дверью с надписью «Дыркин» Коротков немного поколебался, но потом вошел и
оказался в уютно обставленном кабинете с огромным малиновым столом и часами
на стене. Маленький пухлый Дыркин вскочил
на пружине из-за стола и, вздыбив усы, рявкнул...
Парень подошел к стоявшему в углу полинялому ящику, похимостил что-то тут около него и, воткнув в дыру висевший
на стене ключ, начал им вертеть.
Оказалось, что это был небольшой органчик: «Трым-трым! Трым-трым!» — заиграл он мазурку Хлопицкого, и майор, как бы ведя под руку даму, нежно делая ей глазками, пошел, пристукивая ногами, откалывать танец.
Придя в сад, следствие прежде всего занялось осмотром травы. Трава под окном была помята. Куст репейника под окном у самой
стены оказался тоже помятым. Дюковскому удалось найти
на нем несколько поломанных веточек и кусочек ваты.
На верхних головках были найдены тонкие волоски темно-синей шерсти.
И никто из губернаторской прислуги — ни швейцар, ни другие — не заметили подозрительного субъекта, хотя он десятки раз прошел мимо парадного; а ночью один из агентов для опыта подергал дверь, и она
оказалась незапертой, так что он походил по швейцарской, для доказательства сделал царапину
на стене и незамеченный ушел.
Спрыгнув с последнего забора, я очутился в каком-то узеньком кривом переулке, похожем
на коридор между двух глухих
стен, и побежал и бежал долго, но переулок
оказался без выхода; его перегораживал забор, и за ним снова чернели штабеля дров и леса.
От такого систематического небрежения в ночь
на 23 января караулы
оказались спящими, конные патрули не показались в замке ни разу, стоявший около парома часовой казак самовольно отошел от своего поста за версту за сменой и, таким образом, не заметил прибывших от Тынца людей. Из следственного отдела также видно, что «скважин» под
стеною было несколько и что через них неприятель и пробрался в замок.
В исходе третьего часа ночи Виомениль и Сальян приблизились к замковым воротам. Перед тем выпал большой снег, и люди отряда имели
на себе поверх платья ксендзовскую одежду, дабы не возбуждать внимания часовых. Невдалеке от ворот находилось внизу замковой
стены отверстие для стока нечистот, заделанное железной решеткой; решетка
оказалась, по условию, выломанной, часового при отверстии не было.
Это частичное, если можно так выразиться, открытие глаз несчастной женщины
на ее положение было совершено князем Облонским месяца через два после приезда их за границу и уже тогда, когда он
оказался, что называется, припертым к
стене, когда продолжение комедии с Иреной, начатой им в тени вековых деревьев Облонского леса, стало положительно невозможным.
— Что же касается нарушенного вами правила, по которому нельзя делать ни надписей, ни рисунков
на стенах нашей тюрьмы, то и оно не менее логично. Пройдут годы,
на вашем месте
окажется, быть может, такой же узник, как и вы, и увидит начертанное вами, — разве это допустимо! Подумайте! И во что бы, наконец, превратились
стены нашей тюрьмы, если бы каждый желающий оставлял
на них свои кощунственные следы!